Sunday, March 18, 2007

С Чарльзом Строссом я познакомилась, кажется, по наводке с http://www.sfsite.com или какого-то подобного сайта. Первой прочитанной его вещью был роман Singularity Sky, за которым последовало продолжение Iron Sunrise. Прочитанное мне понравилось - не в последнюю очередь потому, что описанные там личности были более-менее живые, а идеи, ради которых и были написаны книги, подкупали своей проработанностью в "житейском" плане. Чарльз Стросс - один из немногих фантастов, готовый дать подробный ответ на вопрос типа: "А на какие, собственно, шиши Люк и Лея финансировали свое Движение Сопротивления?" (Впрочем, у него сюжеты другие).

Accelerando - это роман-предсказание: до чего способен довести человечество научно-технический прогресс в ближайшую сотню лет, если темпы ускорения развития технологий (именно так, двойная производная по скорости) не снизятся. Если верить Строссу, нас еще на протяжении нашей жизни ждут великие чудеса - и великие потрясения.

Начинается роман где-то в десятых годах 21 века, а заканчивается - лет через 100. Формально он составлен из десяти новелл, каждая из которых отстоит от предыдущей на 10 лет. Все они объединены тем, что в центре каждой новеллы находятся члены одного очень недружного семейства (это еще мягко сказано). А также их электронная кошка. Собственно, к концу романа довольно трудно понять, кто же там был чей.

Прогресс у Стросса движется просто в сумасшедшем темпе. Где-то на середине повествования происходит так называемая "сингулярность", когда развитие убыстряется настолько, что его темп становится просто невозможно оценить. Если в начале истории обстановка вполне узнаваемая (она начинается на Центральном вокзале Амстердама, который все еще очень похож на нынешний), то в конце, когда человечество частично рассредоточилось по независимым космическим колониям, соединенным между собой каналами для мгновенной передачи информации (ну и материи, соответственно), а частично - переродилось в компьютерный планетарный разум, мало общего имеющий с человеческим в нашем смысле этого слова. Было там и воскрешение давно умерших исторических личностей, и проблемы с раздвоением личности, когда двое оставшихся в Солнечной системе людей поженились, произвели на свет очередного представителя этой сумасшедшей семейки, а потом ушли из этого мира, потерпев поражение в борьбе с компьютерной Экономикой 2.0, а вернувшиеся из путешествия к межзвездному рутеру их эго-копии вовсе даже не интересовались друг другом, и не желали иметь со своим эго-потомком ничего общего... И возможность, например, прожить собственное детство несколько десятков раз, каждый раз в новом месте и времени, потому что заботливые родители ресетили жизненный экспириенс своего чада, добиваясь развития оптимального, с их точки зрения, характера...

Само изображение Первого Контакта сильно отличается от традиционного: наших путешественников, электронные копии которых мчатся к рутеру в системе Альфа Центавры в "космическом корабле под солнечным парусом, размером не больше кока-кольной баночки" (впрочем, это и у Бакстера было), встречают не всевидящие и всезнающие сверхмудрецы, а всего лишь космические спамеры, обещающие, к счастью, не слишком наивным землянам доступ к хранилищам неведомых им знаний "как древние первооткрыватели сулили дикарям яркие бусы"...

Что касается эволюции компьютерного разума, то, по Строссу, все большие и малые чипы рано или поздно должны объединиться в единую всепланетарную, а затем - и все-солнечносистемную структуру - точнее, конгломерат структур, вложенных одна в другую, словно куклы-матрешки (это все так и называется - "матрешечный мозг"). Естественно, при этом от внутренних планет Солнечной системы в конце концов мало что останется, да и с внешних людям рано или поздно придется убираться подобру-поздорову - что и произошло к концу книжки. Зато сам компьютерный сверхразум оказывается не очень мобильным, ибо расширяясь, теряет свою цельность - информация-то передается с конечной скоростью. Правда, во Вселенной Стросса есть неведомо кем сделанный космический интернет с узлами вблизи "коричневых карликов", которым можно воспользоваться для передачи этой самой информации, но и до самого узла ведь еще надо добраться...

Честно говоря, эта завязанность на интернете и соответствующей терминологии и взгляда на жизнь, по моему мнению, является достоинством, переходящим в недостаток. Почему-то вспомнился Чернышевский с его "Снами Веры Павловны", в которых везде кругом был алюминий: и посуда из алюминия, и стены из алюминия, и ковры, и мебель из алюминия! Ну, алюминиевую-то посуду мои сверстники успели еще застать в школьных столовых :) Так и тут: интернет, кругом один интернет...

Далее, по ходу романа его герои несколько раз были замечены в желании "сделать что-то правильно". "Что-то" могло быть чем угодно: от прогулки в качестве туриста по Гонконгу до первого интимного свидания - в интернетных глубинах под масками аристократов семнадцатого века или даже в старом отеле в центре Амстердама... Правда, можно списать это в качестве попытки автора продемонстрировать психологию подростков и молодых людей, но почему-то меня не покидает ощущение, что это вылезли его собственные тараканы...

Естественно, как и во всякой уважающей себя вещи, написанной в стиле киберпанк, в Accelerando не обошлось без секса с извращениями... тема, в общем, раскрыта, но не впечатлила.

Характеры героев, честно говоря, тоже не особенно впечатлили, хотя общая идея развития сюжета довольно неплоха. Но ощущение картонности преодолеть не вполне удалось - за героев того же Бакстера, не говоря уж, например, о Ниле Стивенсоне, переживаешь куда как сильнее.

Резюме: читать стоит, если интересно пофантазировать о том, до чего могут развиться технологии в ближайшее время (хотя в этом плане трилогия Стивена Бакстера "Многообразие" (Manifold), в частности, ее первые две части, несколько более реалистична). Будет много специфического компьютерного жаргона, так что к этому надо быть готовым.

И, справедливости ради, не могу не заметить, что многое из того, о чем пишет автор, похоже, так или иначе проклевывается в нашей реальности. Конечно, потеряв сейчас свой любимый наладонник, ты не теряешь три четверти своей сущности, как случилось с главным героем где-то на третьей-четвертой узловой точке романа... но внутренний дискомфорт, особенно в случае, если нет резервной копии всех телефонов и хранимой там информации, безусловно, обеспечен... Да и трехмерные принтеры уже появились - пусть пока что они не работают с нанотрубками, как у Стросса.

В общем, будущего, какое бы оно ни было, бояться не надо - утверждает Стросс. Оно не будет легким и безоблачным. В нем не исчезнут, например, деньги и необходимость их зарабатывать. Зато в нем появится больше возможностей. А, значит, жизнь станет полнее и в ней можно будет больше успеть. Что, конечно же, неплохо :)

Friday, March 16, 2007

Вот нашлось: Дуэльный кодекс 1912 года.

Подробно, скрупулезно расписанные правила вызова на дуэль и проведения дуэли.

Например, такой момент:

Выстрел в воздух


486. Стрелять в воздух имеет право противник, стреляющий вторым.

487. Противник, выстреливший первым в воздух, в случае если его противник не ответит на его выстрел или также выстрелит в воздух, считается уклонившимся от дуэли и подвергается всем законным последствиям такого поступка.

488. Другой противник, стреляющий вторым, имеет полное право ответить на первый выстрел противника, обращенный в воздух, действительным выстрелом, причем в таком случае дуэль считается истекшей по дуэльным законам и противник, выстреливший первым в воздух, не подвергается законным последствиям.


Вот оно как, оказывается. Не захотеть убить - тоже оскорбление. Ответить на выстрел мимо выстрелом в цель - спасение чести противника. Закон отрицания отрицания, как всегда, торжествует.

Thursday, March 08, 2007

Милостию божиею преидох же три моря. Дигерь худо доно, олло перводигерь дано. Аминь!

Потрясающий текст.

Две мысли пришли:

1. Это, видимо, первый запечатленный в литературе пример речи русскоязычного экспата (первая письменно зафиксированная квеля!).

2. Почти дословное цитирование мусульманского символа веры наводит на мысль о том, что, либо, утверждая о своем непринятии ислама, Никитин чего-то недоговаривает, либо это переведенная на арабский христианская молитва. В этом случае Никитин - лингвистический гений, раз сумел все это так аутентично перевести.

Но сдается мне, что принял-таки он мусульманство, возможно, решив для себя, что Бог и в самом деле один, только выглядит для всех по-разному.

Еще он там же пишет, что и праздники и посты справлял вместе с местными, потому что свои все равно вычислить не мог. Думаю, что такой подход, на самом деле, совершенно логичен. Вот если бы его забросило к папуасам, евшим людей, то ситуация была бы другая. Но в такой ситуации двести с лишним лет спустя оказался другой наш путешественник - Миклухо-Маклай - и людей он все-таки не ел, да и дикарям отсоветовал, и, в отличие от Джеймся Кука, сам съеден ими не был.

В связи с этим еще одна мысль пришла, про интеграцию русских экспатов.

Наши люди, конечно, очень разные, но, в отличие от китайцев или турок, они все-таки стремятся не полностью изолироваться от окружающей чужеродной культуры в мелкий анклавчик, вроде китайского квартала, а, восприняв какие-то внешние признаки новой культуры (отсюда отчасти, возможно, эта страсть примешивать в разговоре к русским словам иностранные, коим не находится точного аналога в своем языке), все же сохранить нетронутым некий внутренний инвариант.

Те, кто этого внутреннего инварианта не сохраняют, просто растворяются "в среде" и русскими быть перестают, даже если и не забывают полностью родного языка. Я, правда, своими глазами видела такое только у детей (не своих).

Почему так? Можно, конечно, сказать, что из-за своей географической расположенности Россия, с одной стороны, рассматривала и восточные и западные народы как соседей, с которыми надо как-то ладить, перенимать что-то полезное, посмеяться над чудачествами, а не как на непонятных варваров, которых можно только подчинить себе или превратить в свое подобие. Не последнюю роль, возможно, сыграло и то, что Россия не смогла заиметь ни одной настоящей колонии, кроме Аляски, да и ту продала. Отсюда психология русскоговорящего человека - не противопоставлять себя "чужим", а мирно сосуществовать...

С другой стороны - в английском языке, например, подобные вещи называются подобными же словами. Например, военачальников Чингис-Хана в научно-популярной статье вполне могут называть "лейтенантами". У нас такое невозможно в принципе. Может быть, невозможность полностью интегрироваться, не теряя при этом "русскость" - тоже отсюда.